Перейти к содержанию
Марджана

История И Литература.

Рекомендуемые сообщения

Спасибо, Надя, очень актуально. Эту статью тоже читала, теперь книгу почитать бы... 

Совершенно согласна с написанным :(

А ты у него другие книги читала? Мне кажется, интересный такой дядечка.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

А ты у него другие книги читала? Мне кажется, интересный такой дядечка.

Не читала, но теперь буду искать. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Для интересующихся историей русской эмиграции,русского зарубежья

 

«Александрино» 
О существовавшей в 1920–1930-х годах 
в Ницце русской школе под таким названием

 

 http://anna-marly.narod.ru/Alexandrino.html

 

 

 

"Документальных свидетельств о судьбах детей русских эмигрантов первой волны, об особенностях их существования в инородной этнокультурной и социальной среде, о школах и гимназиях, создававшихся за рубежом в местах компактного поселения беженцев из России дошло до нас не так уж много. Тем ценнее эти пожелтевшие реликвии — письма, рукописи, фотографии, вырезки из старых газет... 
Уже в 1920-х годах русские учебные заведения стали возникать во Франции, Югославии, Чехии, Харбине. Среди них — открытая 3 октября 1925 года школа «Александрино» в Ницце, находившаяся под покровительством Великого князя Андрея Владимировича. Большой вклад в ее создание внес банкир- меценат М. П. Рябушинский."

 

 

Гимн школы:

Судьбы решеньем на чужбине 
Пока расти нам суждено. 
Родных полей, родной святыни 
Нам и увидеть не дано. 

Но мы сплотимся воедино, 
И душу русскую и речь 
Поможет нам «Александрино» 
Как дар Всевышнего сберечь! 

И здесь мы все воспримем вскоре 
Любви к отечеству урок, 
И не зальет чужое море 
Наш чисто русский островок. 

Ведь среди чуждой нам стихии 
У школьной нас блюдут скамьи 
И слуги Царственной России, 
И отпрыск Царственной семьи! 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

"Институты благородных девиц в мемуарах воспитанниц"

http://flibusta.is/b/432868/read

 

Об Институтах благородных девиц ходит много небылиц. Волею современных авторов институтки то и дело оказываются в эпицентре интриг, их похищают гусары, из-за них стреляются на дуэлях и кончают жизнь самоубийством. Действительность же была совершенно иной — но не менее интересной. В этой книге слово предоставлено самим «благородным девицам»: здесь собраны наиболее интересные мемуарные свидетельства—подлинные истории женских институтов, существовавших в разных городах России на протяжении более 250 лет.

 

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Мне было интересно.Узнала много нового о женском образовании дореволюционной России,об организации институтов(оказывается,их было достаточно много,Смольный-самый старый,основанный Екатериной ll в 1764г.);о правилах поступления,о быте институток,их горестях и радостях,учебе и институтских модах :) 

Процитирую "кусочек" одного из воспоминаний бывшей воспитаницы 

 

Поступить в институт хотелось мне страстно. Еще из рассказов гувернантки я составила себе о нем представление, как о каком-то сказочном царстве фей.."

 

  И вот мечта сбылась,но оказалось,что институтская жизнь далека от сказки.

 

" Я постепенно втягивалась в институтскую жизнь, свыкалась с новыми порядками. После домашней распущенности это давалось мне не только с большим трудом, но и болезненно. 

В институте везде и во всем царили строгий порядок и дисциплина. В шесть часов утра будил нас первый звонок. Все поднимались тотчас же, кроме немногих, любивших поспать подольше и получавших нередко дурной балл за поведение, за опоздание к чаю. Накинув капоты, мы шли в большую, светлую и чистую умывальню. Почти все воспитанницы трех старших классов мыли каждый день шею холодной водой. Мыть шею холодной водой я привыкла скоро и находила в этом большое удовольствие. За все время пребывания моего в институте горло не болело ни разу ни у меня, ни у других мывшихся подруг.

Умывшись, бежали причесываться перед небольшими складными зеркальцами, бывшими у большинства воспитанниц, так как казенных зеркал не было нигде, кроме парадной приемной maman. Для всех воспитанниц старших и средних классов полагалась одна и та же прическа: две косы, переплетенные на затылке наискосок и подколотые так низко, что спускались на шею и обрамляли переднюю часть лица ниже уха. 

В младших классах носили волосы, остриженные по ухо и подобранные спереди под гребенку. Стричь волосы по ухо разрешалось и в старших классах, если волосы были так плохи, что не из чего было плести кос; в нашем классе были две стриженые.

В семь часов в верхнем коридоре раздавался звонок, а вслед за ним на пороге дортуара появлялась не вполне еще одетая дежурная классная дама и слышался грозный окрик по адресу спавших, которых тщетно пытались будить несколько раз подруги, успевшие уже затянуться более или менее туго в корсет и одеться в форменные коричневые платья.

Необходимую принадлежность этих платьев составляли белые полотняные фартуки, пелерины и рукавчики, тщательно обрызганные и выкатанные накануне вечером самими воспитанницами в умывальной.

В восемь часов при третьем звонке появлялась в синем форменном платье классная дама и выстраивала нас в коридоре парами по росту. Если дежурство было немецкое, классная дама тщательно осматривала, не слишком ли взбиты волосы, не смяты ли рукавчики, фартуки и пелерины, не оторваны ли у кого сборки, тесемки, крючки и не подколото ли где булавками, затем вела нас в столовую, помещавшуюся в нижнем этаже и разделенную аркой на два отделения, для старших и младших классов.

 

По окончании молитвы воспитанницы оборачивались лицом к maman и приседали со словами: «Bonjour, maman», затем пробирались одна за другой в узком промежутке между столом и лавками и бесшумно опускали откидывавшуюся половину скамейки. Тем, у которых скамейка падала вдруг, со стуком, классная дама громко делала строгий выговор, а иногда сбавляла и балл за поведение. 

 

Перед каждым прибором стояла белая довольно большая кружка с блюдечком и лежали три куска сахару и половина французской булки. Девушка приносила кипяток и чай, а одна из воспитанниц, сидящих посредине, разливала чай по кружкам. Чай пили жиденький и вприкуску.

После чая нас разводили по классам, где мы немедленно принимались за повторение уроков. 

Занятия начинались в девять часов и продолжались до двенадцати, когда нас вели завтракать, затем возобновлялись от часу до четырех. Каждый урок продолжался по часу.

В четыре часа нас опять выстраивали парами и вели обедать.Обед состоял из трех блюд: горячего, жареного и пирожного. Некоторые находили его не только плохим, но и отвратительным и нередко отказывались от того или иного блюда, уступая свою долю менее требовательным подругам.

Кроме голода, первое время страдала я ужасно и от холода. И в дортуарах, и в классах температура никогда не превышала 14 градусов. После домашнего тепла, валенок и бумазейного платья я первое время положительно замерзала в тонких башмачках и платье с открытыми плечами и руками, чуть прикрытыми полотном пелерины и рукавчиков. Ужасно зябла я и по ночам и долго не могла заснуть от холода, хотя зимою, сверх тонкого покрывала, нам давали еще теплое шерстяное одеяло. Но и к холоду привыкла я постепенно, и привыкла до такой степени, что, выйдя из института, никогда не могла носить зимою дома шерстяных кофт, а носила только легонькие, летние."

 

-----------------------------------------------------------------------------

А еще я нашла сайт со старыми фото  http://personalhistory.ru/images/Smirnov%20Roman/

 

Московский Елизаветинский институт

DOC%20(021).jpg

 

DOC%20(023).jpg

 

DOC%20(027).jpg

 

 

 

"Необходимую принадлежность этих платьев составляли белые полотняные фартуки, пелерины и рукавчики..." Я все не могла понять,что это за "рукавчики"? Оказалось,это именно рукавчики-рукава,которые тесемочками привязывались к платью.Тесемки не были видны под пелериной. Съемные пелерина и рукава -принадлежность будничного наряда.В праздничные дни все это снималось.А вот фартуки были неизменны,но по праздникам вместо полотняных надевали более нарядные.   

SPb-31%20(Iraida%20Alekseevna%20Ivanova)

 

  • Поддержать 2

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Вернулась из прошлого...от прочитанного сердце разрывается, и душа жаждет справедливости, но в очередной раз не находит мало-мальского ответа на вопрос: "Почему? За что?"

 

Хочу поделится, на мой взгляд, интесными книгами-мемуарами, биографиями- которые помогают понять историю России и российского (советского) общества 20-80 гг. прошлого столетия. Может быть они кого-нибудь тоже заинтересуют.

 

Обе книги прочитала на одном дыхании, по 1-2 дня на каждую. Книги по-своему особенны. Если в первой больше личностных переживаний, человека, уникального по своей живой натуре, то вторая больше погружает читателя в эпоху, в видение рассказчиком переживаемого периода истории. На страницах второй книги - разные люди, современники Лилианы Лунгиной, также оставившие после себя мемуары и автобиографии о советском времени, его ужасах и надеждах. Книга содержит черно-белые фотографии.

Вообще, как и следует из названия "Подстрочника" автобиография известной переводчицы рассказана ей самой в книге Олега Дормана, но так как я нигде не смогла найти этот фильм, то решила прочесть книгу и почему-то очень-очень рада этому. Для меня эта книга-монологи о жизни души  - открытие, и не только жизни переводчицы и ее отношения к происходящему, но и множества и множества иных лиц, книги которых мне очень хотелось бы прочесть и, я надеюсь, они помогут открыть мне завесы истории, так сильно затронувшей мое сознание... Кстати, Лилиана Лунгина - мама знаменитого режиссера Павла Лунгина ("Остров", "Царь", "Режиссер", "Такси-блюз" и другие)

 

Аннотации - компиляции из интернета

 

1. Алексей Арцыбушев. Милосердия двери. Автобиографический роман узника ГУЛАГа.

 

Имя это вряд ли что скажет даже искушенному читателю. Но, уверен, стоит лишь перечислить то, к чему он был причастен за свою более чем 80-летнюю жизнь, многим он окажется человеком весьма близким. Впрочем, судите сами...
 

Алексей Петрович Арцыбушев — дворянин, потомок черногорского императора, авантюрист, художник, человек, никогда не терявший мужества, выживший благодаря этому в сталинских лагерях и ссылке. А. П. Арцыбушев родился в 1919 году в дворянской семье, дед Алексея Петровича был министром юстиции Российской Империи. Сам Алексей Петрович стал свидетелем великих и трагических событий XX века: родился в эпоху гражданской войны, видел Великую Отечественную войну, в 1946 году был осужден на 6 лет лагерей.

Внук министра юстиции и министра внутренних дел Российской Империи Александра Алексеевича Хвостова ("старого Хвостова", как называли его в своей переписке Царственные Мученики), сын тайной монахини в миру м. Таисии (постриженицы старцев известных своей твердостью в вере и уставной строгостью московского Даниловского монастыря), родился он в Дивееве, в доме Михаила Васильевича Мантурова — одного из создателей этого любимого детища преподобного Серафима.

 

Автобиографическая проза Алексея Петровича Арцыбушева — живое свидетельство ровесника советской эпохи, прошедшего через все ужасы сталинских лагерей, но не утратившего веру в Божие милосердие и в способность человека любить, прощать и сострадать ближнему.

В этой книге автор необычайно ярко описывает свою жизнь от рождения в 1919 году до реабилитации в 1956-м после лагеря и ссылки.

Воспоминания узника ГУЛАГа — не только свидетельство страданий, в первую очередь, это свидетельство мужества и умения выживать, оставаясь человеком. Книга была написана автором на одном дыхании и… легла в стол почти на полтора десятилетия. 

 

Лагерная тема для большинства из нас связана с именами В. Шаламова и А. Солженицына. Это описание ада на земле, созданного для одних людей людьми другими, соотечественниками, часто товарищами по работе, соседями, даже родственниками. Иногда кажется (по густоте сконцентрированного зла), что человеку там просто не выжить. Жестокая проза, но, наверное, необходимая, чтобы пробудить нашу спящую совесть.

Арцыбушева же все по-другому. Нет, в его заполярной зоне не было легче. И лагеря те же, и время то же. Просто весь тот ужас прошел через восприятие человека глубоко верующего.

 

2. Подстрочник: Жизнь Лилианны Лунгиной, рассказанная ею в фильме Олега Дормана

 

Лилианна Лунгина — прославленный мастер литературного перевода. Благодаря ей русские читатели узнали «Малыша и Карлсона» и «Пеппи Длинныйчулок» Астрид Линдгрен, романы Гамсуна, Стриндберга, Бёлля, Сименона, Виана, Ажара. В детстве она жила во Франции, Палестине, Германии, а в начале тридцатых годов тринадцатилетней девочкой вернулась на родину, в СССР.
Жизнь этой удивительной женщины глубоко выразила двадцатый век. В ее захватывающем устном романе соединились хроника драматической эпохи и исповедальный рассказ о жизни души. М. Цветаева, В. Некрасов, Д. Самойлов, А. Твардовский, А. Солженицын, В. Шаламов, Е. Евтушенко, Н. Хрущев, А. Синявский, И. Бродский, А. Линдгрен — вот лишь некоторые, самые известные герои ее повествования, далекие и близкие спутники ее жизни, которую она согласилась рассказать перед камерой в документальном фильме Олега Дормана.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Ирина Ратушинская, "Одесситы".

 

История трех семейств, русской, украино-польской и еврейской, с 1905 по 1941 год. Семьи я описала именно так, потому что в романе национальная принадлежность играет важную роль в том, как складываются судьбы героев. Книга не обязательна к прочтению, в ней нет каких-то откровенний, неожиданных трактовок, философских размышлений. Однако, роман добавляет детали к общей картине истории России/СССР, делая её объемней.

Изменено пользователем Пенелопа

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

В Вильнюсе летом случайно набрели на небольшую русскую церковь.Оказалось,она довольно старая.Но самое примечательное,что в ней Петр I  женил своего ,как написано, африканского протеже Ганибала.Тот самый "арап Петра Великого".

 

67d1205f6cf7.jpg

Изменено пользователем kris

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Как повезло человеку! :) Я бы тоже купила.

 
На барахолке за сущие копейки приобрел вот этот замечательный фотоальбом "Российская империя" с уникальными фотографиями, собранными Хлоей Оболенской.
Хлоя - гречанка, известный театральный декоратор. Вышла в свое время замуж за потомка древнего рода Оболенских и с тех пор влюбилась в дореволюционную Россию. По мужу - родственница известного историка Русской церкви, византиниста Дмитрия Оболенского, который помогал ей в составлении этого альбома.
15284964_10207977119133126_7670135106887
15202750_10207977119853144_1864837074854
15192646_10207977120093150_8972991385378
15179178_10207977119933146_8682340574754
15253414_10207977120213153_4666306539637

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Небольшая коллекция писем с фронта:

 

http://club443.ru/arc/index.php?s=0&showtopic=136089

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Поднимая тему из небытия :)

 

Всем привет!

А я недавно прочитала роман Джонатана Литтелла "Благоволительницы". Читала я его дооолго, почти месяц, но оно того однозначно стоило!  Под впечатлением забабашила огроменный отзыв.

Он на самом деле большой, поэтому я его убираю под спойлер, чтобы не вывешивать простыню.

 

 

 

Роман «Благоволительницы» - это огромное масштабное исследование на тему Холокоста. Не просто художественный текст, не беллетристика, но гигантское полотно, тщательно вытканное с полным пониманием смысла каждого «стежка».
Это и «справочник» по Холокосту, и попытка понять природу и происхождение Зла. Откуда вырастает Зло. Как выглядят посеянные драконьи зубы, когда только что проклюнулись ростки. Что будет, если дать им взрасти еще хоть немного.
В тексте множество линий, знаков, символов, образов – исследование каждого из них обещает стать интереснейшим путешествием в пространстве мировой (пожалуй, европейской все же) художественной культуры.
Сначала кажется, что роман можно было бы отнести к книгам, осмысляющим «вину немцев» в случившемся ( «Остановка в пути» Германа Канта, «Чтец» Бернхарда Шлинка), потому что герой, от имени которого ведется повествование, - немец. Однако сам герой отрицает собственную личную вину. Он говорит, что его записи – акт элементарной «личной нравственной гигиены». «Когда объешься, рано или поздно придется избавиться от шлаков, хорошо пахнет или плохо, выбора нет».
Автор, Джонатал Литтелл, американец еврейского происхождения (чьи предки приехали из Беларуси), написал на французском языке роман о Холокосте. Пытаясь, возможно, осмыслить произошедшую с его народом катастрофу, автор пишет роман не от лица жертвы, а от лица Максимилиана Ауэ, офицера СС.
Максимилиан Ауэ как личность раскрывается перед нами постепенно. В самом начале книги он сообщает нам, что пишет воспоминания, для себя. Для нас очевидно, что это очень образованный человек. Шопенгауэр, Кант, Мартин Хайдеггер; свободный французский и древнегреческий, цитаты из Тертуллиана в собственном переводе; Святой Августин, Амвросий Медиоланский и библейские тексты; знаток русской литературы, приходящий в трепет, когда в занятом войсками вермахта Пятигорске он оказывается в Елизаветинской галерее. «Ах, - восклицает он. – Елизаветинская галерея! Там Печорин впервые увидел княжну Мери!». Цитирует строки стихотворений Лермонтова, ведет беседы о его творчестве и русской культуре, соединяя в одном предложении имена Лермонтова, Блока и Пушкина. Он любит музыку и разбирается в ней. Он чувствителен к красотам природы и занимает читателя описаниями архитектурных достопримечательностей захваченных городов, история которых ему неплохо известна. Вот он едет по запорожской степи, вот любуется Машуком. Даже во взятом в «котел» Сталинграде, завшивевший и голодный, он мечтает увидеть Волгу.
Поэт и романтик, идеалист, эстет и интеллектуал, философ и мыслитель, тонкая натура, правовед с блестящим классическим образованием, мать твою перемать, что ж ты делаешь в СС?! Как ты оказался в Харькове, Киеве, Сталинграде?!
Он – штабной чиновник, занимающийся теоретической стороной «Окончательного решения еврейского вопроса»: пишет отчеты о проделанной айнзацгруппами работе, вносит предложения по рационализации. Его глазами мы видим изнутри и сложную структуру СС (кстати, она действительно сложная, я не закрывала вкладку Википедии, чтобы не потеряться окончательно в малознакомых или вовсе непонятных терминах, названиях, аббревиатурах), и их «работу»...
И вот тут очень интересный ход автора. Ауэ видит – и будто не видит. Его глаза фиксируют происходящее, но никак не оценивают увиденное. После масштабной операции под Киевом, когда расстрелы евреев шли несколько суток без перерыва, ему поручают подготовить подробный отчет – руководители в Берлине желают узнать, как все прошло.
О том, как все это происходило, Ауэ рассказывает нам со всеми подробностями. Мы видим, как евреи со всего города идут с семьями и поклажей, мы наблюдаем, как их вывозят из города якобы для переселения в другие области. Потом их ведут на место, разделяют женщин и детей с мужчинами. Потом им велят раздеваться. Очень холодно, люди дрожат, дети плачут. Потом их группами отводят во рвы...
Теперь ему нужно сообщить обо всем в Берлин: факты, цифры, выводы о наиболее эффективных методах и способах уничтожения и наименнее эффективных, фотографии.
Наш эстет решает оформить это документальное свидетельство как книгу в кожаном переплете. Он отдает отпечатанные страницы и фотографии переплетчику-еврею (не все евреи были уничтожены сразу, квалифицированные ремесленники были пока оставлены) и через несколько дней получает великолепный альбом, которым все восторгаются. И никто из них будто не заметил того старика-еврея, который своими руками переплетал этот альбом. Но об этом старике забыть не можем мы, читатели. Как он взял в руки эти листы бумаги с цифрами, как он держал в трясущихся руках эти фотографии расстрелов его родных, знакомых, соседей – всех-всех-всех, всего своего древнего народа, навсегда впечатавшиеся в его память. Как он завершил работу и отдал альбом в руки тем, кто сотворил все это... Об этом нет ни слова, но автор сдалал так, что жуткая, перехватывающая горло картина возникает перед нами сама по себе.
Оказавшись по делам в Биркенвальде, где, за год до окончания войны, людей сжигают уже не только в крематориях (печи оказались перегружены), но и в выкопанных специально для этой цели рвах (Хесс говорит, что так удается уничтожить около 6 тысяч человек в день), Ауэ смотрит на «пламя и дым из рвов, пропитанный бензином и салом» и любуется на вечернюю зарю. «Прекрасный свет закатного солнца обрезал верхушки Биркенвальда, вытянул в бесконечность тени стоявших рядами бараков, зажег темно-серый дым переливами желтого, как на картинах голландцев, играл нежными отблесками на лужах и резервуарах с водой, окрасил радостным ярко-оранжевым цветом кирпичные стены комендатуры».
Итак, Ауэ видит – и не видит. Он тонко чувствует поэзию, но не чувствует, как аморально, ненормально, кошмарно его обращение с подобной просьбой к еврею. Он способен увидеть и оценить красоту уходящего дня, но будто не видит тысячи людей, которые прямо с перрона отправляются в газовые камеры.
Вот в чем особенность и скрытый дефект нашего утонченного блестящего офицера, вот каков его абсолютный порок. Он патологически не способен заметить хоть что-то в мире, кроме себя самого. Есть Я, Мои Чувства, Мои ощущения, Мои страдания (у него в Украине из-за всех этих постоянных «операций» совершенно расстроился аппетит; особенно бедняжке плохо от кровяной колбасы и красного вина). По отношению к другим – полное равнодушие, онемение, паралич, некроз чувств и со-чувствия.
«Чистый разум», ясный, отточенный, способный на глубокий анализ, - и полное отсутствие сердца.
Когда на его глазах лучших друг получает ранение в живот, Ауэ, зафиксировав это органами зрения, почти сразу же «забывает» о ранении Томаса. Почти через год с лишним он вдруг с изумлением замечает на животе Томаса ужасающий шрам и спрашивает – что это?! Прочитав этот эпизод, я подумала, что, возможно, это абсолютное игнорирование чужих страданий – защитная реакция психики Ауэ. Не заметить, не увидеть, не подумать, забыть, в конце концов.
Возможно, этот паралич чувств – отражение общей болезни нации. «Страна заболела манией величия». Германия – превыше всего. Ощущение исключительности и избранности. Имморализм – отказ от общепринятой морали, раздвигание ее границ, замена ее волей фюрера.
Влечение героя к сестре-близнецу, одержимость ею – несомненное проявление аутоэротизма и – если говорить о нации – высшее проявление преданности принципу «расовой чистоты». Уж куда чище: чистокровный ариец может сочетаться только с чистокровной арийкой. А кто может быть «чище» для Ауэ кроме самого Ауэ? Он хранит ей рыцарскую верность, категорически избегая женщин, изредка вступая в разовые сексуальные связи с мужчинами. Это чистая физиология, просто периодически возникающая нужда. Он не видит ни лиц своих случайных партнеров, не знает их имен.
Сам герой ассоциирует себя с персонажем картины Антуана Ватто «Равнодушный» (У картины есть и другое название – «Случайный любовник»). Изящная поза и фигура кавалера эпохи рококо выглядит поразительно поникшей, бессильной, апатичной. Возможно, здесь ключ к понимаю всего образа.
Интересна его история прихода в социал-национализм. Отец оставил семью, когда Максимиллиану было лет 7. Ушел, сгинул навсегда. Через несколько лет мать вышла замуж за другого мужчину (француза!), и после этого мальчик возненавидел и мать, и ее мужа. Уже будучи взрослым, в начале 1930-х годов, он разговаривает с сестрой о своем вступлении в партию. Редчайший случай – он выходит из себя и восклицает: «Уна. Это именно то, чем я хочу заниматься. Наш отец – немец. Мое будущее в Германии, а не с продажной французской буржуазией». Казалось бы, при чем тут отец? Но и в другом отрывке он вспоминает, как впервые услышав и увидев вживую выступление Гитлера, он на мгновение увидел в нем сильное сходство с отцом, при том, что внешности отца он совершенно не помнит.
В тексте огромное количество античных мотивов и образов. Это и миф о Нарциссе, разглядывающем собственное отражение (автор иронично обыгрывает этот мотив в сцене, когда Ауэ падает в протекающую в лесу реку), и, конечно, история Ореста.
Итак, есть отец (Агамемнон), «убитый» матерью (Клитемнестрой) и любовником, и есть сестра (Электра), и есть сын (Орест). Все знают эту историю, и все знают, что когда убийство совершено, приходит черед Эриний, богинь мести. Они преследуют Ореста, доводя его до безумия. Любопытно, что через некоторое время Орест прибывает в Афины, где ареопаг (представляющий общество, поскольку суд же представляет общество, государство?) оправдывает его. И после этого часть Эриний перестает его преследовать, а часть – продолжает. Название книги отсылает к сикионскому прозванию Эриний – Милостивые (Эвмениды). И Милостивыми они стали как раз после того, как согласились с тем, что отныне право карать преступника принадлежит суду, а не им, богиням мести.
У нашего героя тоже сложные отношения с судом и с Эриниями. Суд его оправдал, признал невиновным в убийстве матери и отчима, но Везер и Клеменс продолжают преследовать его, непостижимым образом находя Ауэ даже в хаосе разрушенного Берлина, и именно в годовщину смерти матери. А что касается его личной вины в преступлениях Рейха – то этого суда Ауэ и вовсе избежал, но что насчет Эриний? Они так и кружат над ним даже в тихом уголке мирной Франции, где герой и пишет свои заметки.
Лишь в конце книги он будто прозревает и начинает видеть войну как она есть, с пытками, насилием, оторванными конечностями и выпущенными кишками. В марте 1945 года он в течение 17 дней пробирается лесами с территории, занятой советскими войсками, обратно, к своим. Это самые страшные страницы романа. Мы уже не прочитаем ни строчки о прекрасных закатах, о таинственном лесном запахе и детских воспоминаниях; останутся в далеком прошлом споры о категорическом императиве Канта. Вокруг лишь смерть и страдания, жуткая омерзительная фантасмагория, в которую невозможно поверить, как в ночной кошмар. В герое, его снах, видениях, фантазиях, все яснее проступают черты безумия.
Повествование с самого местами будто проваливается в это безумие. Какая-то совершенно «достоевская» чертовщина происходит внутри Ауэ, он будто одержим множеством бесов. А к концу книги погружение в кошмар происходит в ускоренном темпе, накрывает лавиной и героя, и всю Германию.
Интересно, что начиная с момента бегства Ауэ из Померании повествование очень кинематографично, напоминает по атмосфере и жуткости какой-нибудь современный фильм про зомби-апокалипсис.
Вот так герой с именем Максимилиан (интересно значение имени!) и фамилией Ауэ (очень немецкое название, очень национальное: это и город в Германии, и река, и средневековый немецкий поэт-лирик) будто «рождественский дух» Диккенса проносит нас над самыми страшными страницами Второй мировой. Он вездесущ. Витая в верхах исполнительной власти, он встречается с реальными историческими лицами, раскрывает для нас сложную цепь бюрократических решений, карьерных соображений, экономических мотивов – то есть всего того, что получило название Третьего Рейха. Он в Украине и на Кавказе, он в Сталинграде и в Польше, он в Собиборе, Аушвице и Миттельбау. Он показывает – смотри, смотри, читатель, знай – и не говори, что ты не знаешь.
И еще, читатель. Будь осторожен. Все произошедшее с немцами может случиться и с тобой.
«...уж извините, весьма маловероятно, что вы, как, собственно, и я, стали бы исключением. Если вы родились в стране или в эпоху, когда никто не только не убивает вашу жену и детей, но и не требует от вас убивать чужих жен и детей, благословите Бога и ступайте с миром. Но уясните себе раз и навсегда: вам, вероятно, повезло больше, чем мне, но вы ничем не лучше. Крайне опасно мнить себя лучшим.
Государственная машина состоит из песка, крупинки которого она растирает в пыль. Она существует лишь потому, что все одобряют ее существование, даже – и довольно часто до последней минуты – ее жертвы.
Без Хесса, Эйхмана, Гоглидзе, Вышинского, без стрелочников на железных дорогах, производителей бетона и бухгалтеров в министерствах какой-нибудь Сталин или Гитлер были бы всего лишь бурдюками, полными ненависти и бесплодных мечтаний о могуществе».

 

 

Девушки, кто читал, давайте поговорим о романе?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Рекомендую  http://ros-vos.net/media/video/1/hv/9/

Цикл лекций Сергея Брюна "Хранители Востока. Люди диалога".

"Курс лекций посвящен выдающимся и, к сожалению, фактически забытым правителям и иерархам христианского Востока. Каждая из представленных фигур имеет неоценимое значение для своей эпохи, для нашего понимания истории средневекового мира и христианского наследия. Каждая фигура вынуждена была существовать на стыке цивилизации, находиться в постоянном соприкосновении и диалоге с людьми другой веры, другого языка, другой культуры. Бесспорно, это соприкосновение принимало разные формы – от безжалостных военных кампаний до покровительства, взаимодействия, дружбы. "

лекция 1: Целители Востока. Христианские врачи мусульманского мира.

лекция 2 - Алексей I Комнин

лекция 3 - "Первые короли Иерусалима - Бодуэн I и Бодуэн II де Бург"

лекция 4 - Амори де Лимож – латинский Патриарх Антиохии и всего Востока

лекция 5 - Король на стыке трех миров. Рожер II Сицилийский

лекция 6 - Мечта об империи, мечта о единстве христиан

лекция 7 - Левон I Великий – первый король Армении

лекция 8 - Хетум II, король Армении

лекция 9 - Два ренегата: Георгий Антиохийский и Патриарх Феодосий V

лекция 10 - "Гуго IV де Лузиньян"

лекции 11 и 12 - Женщины христианского Востока

  • Спасибо! 3

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Насколько "Князь Серебряный" А.К. Толстого исторически достоверен?

Дочитываю, очень интересно. Надеюсь, не клюква.

(казнь неугодного)

Цитата

— Бывший боярин ....! Ты хвалился замутить государство, призвать крымского хана и литовского короля Жигимонта и многие другие беды и тесноты на Руси учинить. Ты же дерзнул злыми, кусательными словами поносить самого государя, царя и великого князя всея Руси, и добрых слуг его на непокорство подымать. Заслужил ты себе истязания паче смерти; но великий государь, помня прежние доблести твои, от жалости сердца, повелел тебя, особно от других и минуя прочие муки, скорою смертью казнить, голову тебе отсечь, остатков же твоих на его государский обиход не отписывать!

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти

×